Синодик подвижников Радонежской земли, пострадавших в годы гонений на Церковь в XX-м столетии. 17 августа – день памяти монахини Михаилы (Шитовой)

Монахиня МИХАИЛА в миру Шитова Мария Кузьминична (1891 [1893] – 17.08.1985) родилась в семье рабочего-печника в городе Троицке Уральской (ныне Челябинской) области. В 1914 году, с началом Первой мировой войны, Мария приехала в Москву и решила пойти учиться на курсы сестер милосердия. Через полтора года поступила на медицинский факультет Высших Женских Курсов профессора Герье при Московском университете, дававший диплом врача, но диплом не получила, поскольку в 1919 году вынуждена была уйти с четвертого курса.  В это время она посещала Христианский студенческий кружок, руководимый В. Ф. Марцинковским.

В 1920-е годы Мария Шитова духовно окормлялась у архимандрита московского Данилова монастыря преподобноисповедника Георгия (Лаврова). Бывала она и в Сергиевом Посаде, в доме 12 по ул. Полевой, где по благословению отца Георгия подолгу жили его духовные чада. Мария была близка к святителю Афанасию (Сахарову), схимонахине Олимпиаде (Ивановой), жившей в то время во Владимире. Когда отец Георгий был сослан в Кара-Тюбе, она навещала старца.

9 декабря 1929 года епископ Мануил (Лемешевский) постриг Марию Кузьминичну в монашество с именем Михаила. Постриг был совершен в Серпухове, где служил владыка. В 1933 году монахиня Михаила работала медсестрой центральной амбулатории в Загорске. 

Мария Кузьминична Шитова была арестована 25 января 1933 года вместе с другими духовными чадами архимандрита Георгия. Осуждена по «Делу членов кружка христианской молодежи» на три года лагерей и отправлена в Сибирский исправительно-трудовой лагерь на строительство Чуйского тракта на Алтае (участок от г. Бийска до Манчжурии). В лагере работала врачом в больнице, где познакомилась с санитаркой Татьяной Михайловной Шураковой (впоследствии монахиней Магдалиной), также репрессированной, с тех пор они не расставались до конца жизни. Марью Кузьминичну ценило лагерное начальство, которое не желало отпускать ее даже после окончания срока. Господь по молитвам Архистратига Михаила и ее духовного отца архимандрита Георгия помогал ей врачевать и исцелять страждущих, о чем она оставила замечательные записки «Сила старческого благословения из-за гроба». В больницах, где она работала, была наименьшая смертность. 

Одновременно с матушками в том же лагере находился епископ Варнава (Беляев). В его жизнеописании есть следующий рассказ о встрече с монахиней Михаилой:

«Работая врачом лагерной больницы, матушка имела свободный выход и иногда посещала церковь. Конечно, никому она о том не говорила, никто об этом не знал. Однажды, причастившись, шла она радостная в барак; навстречу ей попался Николай Беляев, который подошел к ней, низко поклонился и сказал: “С принятием Святых Тайн, монахиня Михаила”. 

Что такое? Вслух называют ее монашеское имя, которое никому в лагере не должно быть известно?..

Вечером она подошла к этому странному заключенному, то ли сумасшедшему, то ли юродивому, и спросила:

‒ Откуда вы узнали, что я монахиня Михаила?

‒ Если вам угодно, извольте, скажу, ‒ смиренно ответил заключенный. – Помните, вы меня расспрашивали, где я был ранее и что делал? Я вам толком тогда не ответил, хотя вы долго меня испытывали, чтобы послать в Томск в психиатрическую больницу... Видите ли, я когда первый раз вас увидел, то почувствовал вроде как огорчение. Одеты вы были как все; румянец у вас был во всю щеку. “Кто она такая?” – спросил я Господа. И мне была показана высокая рожь, и из нее вы выходите в мантии. “О, она, оказывается, мантийная”, ‒ подумалось мне. А за вашей спиной стоял Архангел Михаил».

После освобождения из лагеря Марья Кузьминична не имела права жить ни в Москве, ни в Загорске. Ей предложили заведовать фельдшерско-акушерским пунктом в селе Заречье Киржачского района Владимирской области. Испросив благословения у схимонахини Олимпиады, вместе с Татьяной Михайловной, устроившейся в том же учреждении санитаркой, они поселились в Заречье. Здесь они не только лечили, но и кормили больных, помогая многим выжить в те голодные годы. Они могли это делать, поскольку держали корову и, как медработники, получали паек. Матушки также помогали людям духовным советом и молитвой.

В 1952 году монахиня Михаила переехала в Загорск и поселилась в знакомом ей с юности доме 12 на ул. Полевой. Устроилась на работу в процедурный кабинет одного из медицинских учреждений, где проработала еще многие годы. В 1955 году к ней переехала из Заречья и Татьяна Михайловна. В доме жили также Александра Никифоровна Маланичева, дочь дорогого для архимандрита Георгия блаженного Никифорушки, и духовная дочь отца Георгия Екатерина Максимовна Морозова (инокиня Ермиония). На втором этаже, во флигеле, с 1951 года жила семья протоирея Тихона Пелиха. Его супруга Татьяна Борисовна (в девичестве Мельникова) была близкой духовной дочерью старца Георгия (Лаврова), разделила с ним ссылку. В доме бывали многие замечательные исповедники, старцы – архимандрит Кирилл (Павлов), архимандрит Наум (Байбородин), игумен Виссарион (Великий-Остапенко) и другие лаврские отцы. Некоторые подвижники, приезжавшие тогда в Посад, жили здесь подолгу.

Монахиня Михаила преставилась в возрасте 94 лет. Отпевали ее в Ильинском храме Сергиева Посада. Погребена на Старом кладбище в одной оградке с монахиней Магдалиной (Т. М. Шураковой), за оврагом, у самого поля, недалеко от места погребения схиархимандрита Иоанна (Маслова). После кончины монахини Михаилы в доме 12 на Полевой улице поселилась Елена Владимировна Чичерина (в монашестве Екатерина), также духовное чадо отца Георгия (Лаврова), которая, совершив свое многотрудное жизненное странствие, вернувшись из лагеря в родной Сергиев Посад, долго работала в канцелярии Троице-Сергиевой Лавры. 

Основной источник: Пострадавшие за Христа на Радонежской земле в годы гонений и репрессий ХХ века. Синодик с краткими биографическими справками / Сост. иером. Пафнутий (Фокин). — Сергиев Посад: СТСЛ, 2022. — Т. 2. — С. 151-154.

Библиография: ЦА ФСБ РФ. Д. Р–40232; Монахиня Михаила (Шитова М. К.). Воспоминания о совместной жизни и работе нашей с санитаркой Шураковой Татьяной Михайловной (в постриге монахиней Магдалиной). Рукопись; Лаврский печальник... С. 104–110; У Бога все живы… С. 110, 129.